Прежде я был невежественным, нерадивым хозяином. Мне это известно, и хватит об этом напоминать. Но это было раньше, а теперь в мою голову из книг, справочников и брошюрок перекочевало столько сельскохозяйственных знаний, что порой я начинаю злиться. Другие испытывают гордость, начинают в одиночестве мечтать или ищут тех, с кем можно всем этим поделиться, а я злюсь. Особенно когда смотрю на собственную попытку воплотить многочисленные советы в жизнь.

Если вы садовод-любитель, у которого способность различать лопату и тяпку не была передана по наследству, если на вашем счету еще не так много весенне-осенних вспашек и если переворачивать землю вы учились по брошюрке «В помощь начинающему фермеру», если вы недавно узнали, что груши – это не яблоки, вытянувшиеся от долгого висения, и что смородина бывает красной и черной не потому, что одна растет на солнечной стороне куста, а другая все время в тени, если в первый раз вы приехали на участок в начищенных ботинках и если ко всему прочему вы имеете высшее техническое образование – уверен, вы меня поймете, и ваше сочувствие будет искренним.

…Однажды я обратил внимание на то, что за окном вместо снега опять моросит дождь.
- Нет, это не оттепель. Это – весна! – торжественно доложил я самому себе. В голосе моем прозвучала уверенность диспетчера железнодорожного вокзала, сообщающего о прибытии очередного поезда, в то время как к перрону не подошел ни один из объявленных ранее.
Весна… Само слово невольно выудило из моей памяти картины прошлогодних огородных забот, и сердце мое защемило от этих воспоминаний. Оно даже сбилось с ритма, а вдоль позвоночника пробежали мурашки. Наверное, так дороги мне мои шесть соток, что думать о них спокойно, увы, не могу.
После того, как в прошлом году мне удалось высадить огуречную рассаду в грунт лишь в середине июля, и когда вместо огурчиков почему-то появились маленькие тыковки, я пообещал себе: «Чтобы впредь ни один овощ, ни один фрукт, ни одна ягода не застали меня врасплох и не обвели бы вокруг пальца, или какой-нибудь там плодоножки, буду изучать их нравы!» Так им всем и сказал: «Начну прямо весной!» И вот пришло время…

Солнце еще слизывало своим вездесущим языком снег на крышах домов, а я уже навел ревизию в книжных магазинах и приобрел массу полезной для садовода-огородника литературы, из которой можно было узнать буквально все, даже как ухаживать за каучуконосными деревьями в тропических широтах. На всякий случай добавил в свою библиотеку несколько томов энциклопедии «Флора Земли». Не знаю, каким образом, но среди сотен поучительных страниц я выбрал ту, что раскрыла мне глаза на мое нерадивое отношение к яблоням. Представленные сами себе, без хозяйского присмотра, они ветвились, как вздумается, тянули свои многочисленные ветви не только вверх и в стороны, но и зачем-то вниз, прятали их друг за дружку внутри гущи и даже переплетали между собой с непонятным для меня старанием. Откровенно говоря, я долго считал, что то, что растет у меня на участке, имеет право называться яблонями. Но, сверившись с рисунком в «Справочнике…» понял, что сильно заблуждался. Это были деревья – и только; деревья, из которых с помощью пилки, секаторов и ножа еще только предстояло сделать яблони.

Подобно скульптору, стоящему перед каменной глыбой и решающему, где же надо отсечь ненужное, чтобы получилось произведение искусства, я несколько минут взирал на двухметровое беспризорное растение, самое первое от забора. «По внешнему облику форма кроны может быть шаровидной, раскидистой, овальной, пирамидальной, широкопирамидальной, обратно пирамидальной, плакучей, стоговидной, широкометловидной,» - прочитал я вслух. Увы, то, что стояло перед моими глазами, ни с одной из сторон не попадало в столь подробную классификацию. Я обошел кругом три раза и могу повторить сказанное еще раз: на моем участке росло нечто исключительное. Остро осознав необходимость моего вмешательства, я вооружился инструментами и решительно приступил к обрезке.

Вы думаете, что дерево – это ствол, от которого в разных направлениях отходят ветви? Мне тоже так раньше казалось. Нет! Это бесформенная крепость! И нужен талант полководца, чтобы пробраться сквозь ряды заграждений к тому, что авторы-садоводы называют «скелетными ветвями». С небольшой потерей крови мне пришлось отступить. Но отступить – еще не значит сдаться. Зализав порезы на руке и вновь достав руководство по обрезке растений, я вычитал великолепную фразу: «при прореживании нацело вырезают … ненужные, загущающие ветви, в первую очередь растущие вертикально или внутрь кроны». Я прекрасно отличаю вертикаль от горизонтали, так что, получив столь конкретные указания, больше не мучился сомнениями. Мои секаторы заработали как ножницы в руке парикмахера. «Вырезают ветви, направленные не в свой сектор» - выхватил быстрым взглядом еще одну строчек. Этот пункт был сложнее, ибо у ветвей не спросишь, где «их», а где не «их» сектор. Приходилось выбирать самому, и мне стало немного не по себе, потому что вдруг я почувствовал себя судьей, выносящим приговоры о помиловании или … о казни. Да, я вырезал, откусывал, отпиливал, но – не надо забывать – в душе оставался творцом. Созидателем! – не побоюсь этого слова. Моими силами и на моих глазах формировалась крона яблони. Это был нелегкий труд. Подобно археологу, снимающему слой земли за слоем и мечтающему поскорее докопаться до какой-нибудь исторической ценности, я все сильнее углублялся в крону и находил все больше и больше «неправильных» ветвей. В руках моих появилась усталость, но совет «старайтесь избегать образования развилок» странным образом высвободил резервные силы. С их помощью мне удалось добраться до ствола; наконец-то появилась возможность подкорректировать сам «скелет» дерева. Но я замер в нерешительности, ибо повстречался не с развилкой, а с целой розеткой из трех развилок. В сердце закралось сомнение… Это был тот момент, преодолев который я обрел уверенность, решительность и энергичность. Я отбегал по остаткам снега на десяток метров, окидывал дерево оценивающим, недовольным взглядом, и снова убирал «направленные не в свой сектор», «отходящие от ствола под углом менее 45 градусов» и «конкурирующие» ветви. Потом снова отбегал, присматривался и продолжал «уравновешивать» и «укорачивать». Выполнив все рекомендации с добросовестностью первоклассника, я переметнулся к другой яблоне, затем к третьей, потом к сливам…

Взмокший, обессилевший, но с чувством исполненного долга, наконец, выбрался за калитку и обернулся. Если бы я не был здесь все это время, то сам бы убедил случайного прохожего в том, что по этим местам только что пронесся смерч: по серому снегу всюду были разбросаны ветви, ветки, веточки и прутики. Странно как-то, но гордость вдруг сменилась чувством вины перед несколькими кривыми стволами, имевшими по паре голых отростков. На каждом - пара крепких голых отростков, и больше ничего! И хотя эти ответвления не мешали друг другу, не создавали загущения, имели нужный угол отхождения и не конкурировали между собой, я уже не испытывал восхищения, глядя на эти «улучшенные» кроны. Думаю, вы поймете меня, и в ваших глазах не появится обида, если я откажу вам в совете. Ей-богу, ни с кем не хочется делиться приобретенным опытом.

апрель 1994 года